Сообщения

13 мая 2012 г., в Храме Александра Невского,г.Рига, ул .Бривибас 56, тел.(+371) 67283201
в 15,00 состоится собрание участников Великорецкого КХ 2012.
Кто не сможет быть-все вопросы к Марине 26455202

Если кто-то озадачивается покупкой легкого и компактного спальника-обратите внимание на
Freetime 20125 Micropak  600
он сворачивается в "буханку",весит 700 граммов. Для холодных ночевок  не годится,но может кому интересен будет.
Еще многим из нашей группы очень понравился рюкзак этой же фирмы
Freetime Monterra 30
Freetime Monterra 45
45-литровый больше "по спине" тем,кто ростом повыше,остальным 30-литрового хватит,если спальник компактный и вещей не много.Весят 1,200кг.

Ели хотите поехать туда,то лучше -поезжайте в будние дни,когда праздников нет.Тогда там не так много людей,и можно подольше и -в пещерке Св.Преп.Иова Почаевского побывать,и- к Почаевской Матери Божией не так долго в очереди стоять.Обязательно постарайтесь заночевать в Св.Духовом Скиту.На источник Св.Прав.Анны съездите,только можно в купальне окунуться,но ни в храм нельзя заходить,ни свечи с записками нельзя там ставить-раскольники.А окунаться благословляют пока.Если есть вопросы-в личку пишите,чем смогу быть полезна-с радостью помогу.

Впереди идет Почаевская Матерь Божия и -чудотворная Иверская,еще Царственных Страстотерпцев большая икона.Сколько я смотрела-все шли с разными иконами.В основном,конечно же-Почаевская ,а один мой друг семейную Николая Чудотворца нес.Еще мне очень понравилось-когда люди друг с другом здороваются,они ,перекрестившись ,прикладываются к иконам друг друга.Часто в пути подходят люди ,и прикладываются к чьей-то иконе.По логике-это немножко раздражать должно,и так тяжко идти и молиться,а наоборот-все как разулыбаются  :) уныние и тягость-как рукой снимает  :)

Идут -только в одну сторону.На Покаянную гору говорят,что-не обязательно на коленях ,да с рюкзаком.Про себя скажу,что-когда подошла к ней,просто-не смогла идти в полный рост, среди тысяч плачущих людей на коленях,если честно,то-пожалела,что послушалась друзей и рюкзак внизу оставила...Там конечно-Юг,не Вятка  :), жарко ,но и дожди бывают.Утром бывает ужасно зябко,я в Великорецком так не мерзла,на фотографиях видно,как все спальниками и одеялами повер рюкзаков укутываются и идут так.Местность разная  :) ,большую часть по асфальтированным дорогам идут,горок тоже хватает.Привалы стараются в рощах насаженных делать,либо в парках в городках.Места изумительно живописные,особенно-ближе к Почаеву.Фильм лучше тогда по последней ссылке посмотреть,нажмите там на пуск просто.Насчет переносимости жары-я летом тоже мучаюсь,а еще холод не переношу,а еще-комаров,и-"все такое"...,что от тепличных условий отличается ;D

Про-столкновение религий.Все знают -про раскол на Украине,не буду писать,как отбирают,особенно в Западных частях почти все храмы у православных,совсем не уверена,что власти приветствуют Крестный Ход,но наверняка разрешение получают,так как полоса дороги занята Ходом.Люди там не просто горячим желанием,а делом отстаивают Православную веру.Да-это суровые условия,но менее настоящими они от этого отнюдь не становятся.Просто очень хотелось бы нашим братьям во Христе пожелать всесторонней поддержки,такой же прекрасной организации и поддержки Крестного Хода.
http://www.youtube.com/watch?v=0u_oCCTxMnM
вот-фильм о нем,пока единственный
http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=12656
http://rutube.ru/tracks/2031991.html?v=ea7bd59f2b4cf06771002510fe76d780

Попробую ответить.Почаевский -идут 7 дней,каждый день.Если вычесть то,что выходят в 14,30-15,00,а приходят примерно в 16,00 в Лавру-то получается 6 дней.Великорецкий-сколько,4,5 ?Сказать,какой труднее-никак не могу.Вроде бы почаевский-по дороге,в основном,под палящим солнцем в прошлом году,+35 всегда было,без дождей.Я тонкокожая,мучительно сгораю на солнце,спать не могу потом,а там у меня руки от локтя открыты были,стали бордовыми,но ВООБЩЕ не чувствовала ничего, зато в душе творилось всякое...Я -к тому,что не физикой мы их ходим...Никак-не физикой,иначе никогда бы первыми во всех ходах не приходили священство,монашество,за ними бабушки и дети,а в последних рядах плетутся здоровые и крепкие взрослые люди...У нас в Латвии однодневный Крестный Ход есть,примерно 60 км проходят,но знали бы вы-как трудно его идти...Мне он кажется гораздо труднее,хотя-все абсолютно то же,даже асфальт ровнее...Про Почаевский,к сожалению,очень мало информации существует,я не могу найти его историю,нет такого прекрасного сайта,как здесь.Очень жаль-хочется,чтобы люди знали и о нем,так как -это тоже жемчужина Православия.Вот мы шли его в прошлом году,ноги ломит,жарко,душно...А друг на друга смотрим,и все тихонько признаются-как жаль,этот день к концу подходит...Уже-пять дней,четыре дня осталось....Там точно так же,как и в Великорецком любовь и доброта все пронизывает,душа впитывает это,так как -где еще нам ей учиться,когда чужие люди такими близкими становятся..

Не забывайте,что это запись из дневника отдельного человека.Поскольку это было выложено в интернете,я сочла возможным поместить его и здесь.То есть-взгляд одного человека из тысяч,то,что его заинтересовало и взволновало в этот раз.Ход описываемый-точно не прошлогодний.Мне тоже неловко было читать про ситуацию с угощением и размолвкой.Я ходила в прошлом году-и могу сказать только,что-да,там нет такого отряда спасателей,но уверена,что врачи шли.Не было так разъяснено насчет устава,но просто надо было быть рядом с этими людьми,идти рядом с ними-я поражена их внутренней собранности и организованности.Не понимаю-откуда это ,в совсем молодых ребятах-Вера,молитвенность,внимательность к себе,внимание  к ближнему.А Автор этой статьи так же,как и мы ,описывает явления и ситуации,с которыми внутренне не согласна. Разве мы на форуме не то же делаем?
Насчет питания-в прошлом году чуть ли не 4-5 раз в день было-первое,второе,третье и -компот.Не удивлюсь,если кто-то умудрился "поправиться" за время Хода  :) В каждой деревушке,где подчиняются Московскому Патриархату жители целый год готовятся,чтобы достойно встретить Крестный Ход.Там-где жители перешли на сторону "Киевского Патриархата" ,полевую кухню организовывал Владыка Сергий ,Тернопольский. Сойти с Хода ,по благословению, можно в любой момент, вернуться попутным автобусом,да и сзади автобусы сопровождают.
Не могу понять -насчет ""наш" ход (не могу подобрать слова) добрее что-ли,гуманнее"...Если это-насчет одержимых людей,так не любовь ли к ближнему движет-когда с такой заботой к ним относятся,ведь когда им плохо становится-весь Ход замирает и молится,пока они не смогут дальше двигаться.Просто,когда сталкиваешься впервые с этим-не по себе становится,пока не поймешь,что они сами очень страдают и хотят исцелиться,а сначала впечатление создается-что они идут,чтобы Ходу помешать.
Столкновения религий -нет.Идут в Ход-православные люди,Московского Патриархата.Разных национальностей,но очень дружно.Я вот сначала по-украински ни слова разобрать не могла,видя это-все переходили на русский,даже-если среди многих украинцев я одна русская была.А то,что кричат встречные-так везде всякие люди есть.
Как-то реабилитировать захотелось,совсем не ожидала,что-такие чувства вызовет эта статья.Для себя я-однозначный вывод сделала.В жизни должны быть оба Хода-Великорецкий и Почаевский.Из песни-слов не выкинешь...Они ,вроде,и-похожи ,но , в то же время-в каждом что-то неповторимое,уникальное.Как чувствуется присутствие Святителя Николая,так и-не покидает уверенность,что Матерь Божия ведет за руку,и все устраивает.А насчет доброты-так там она в воздухе витает.Насчет старины-так ведь,как наши предки-то ходили в Крестный Ход?

День шестой, 24 августа.
Утро снова очень холодное. Вышли, как обычно, в 5. Идем быстро, нужно согреться. Обычно с утра идем самое большое расстояние, пока нежарко. На привале снова девушки украшают иконы. Фотографируем бабушку и внука. Знакомимся с одесситом Петром и его сестрой Настей. Они несут большую икону «Призри на смирение». Как потом оказалось – Петр - семинарист. Девушке лет 10, его сестра, в платочке, длинной юбочке, неразговорчивые. Узнаем, что одесситов много. Оказывается, микроавтобус, что нас сопровождает – одесский. Он везет вещи одесситов. Они идут налегке. Одесса есть Одесса, даже на Крестном ходе. На привале снова встречаемся с р. Б. Ниной из Верхотурска. Первые дни она еле шла. Но идет уже второй раз. Теперь же вырвалась вперед, обогнала нас намного. Навстречу идет дедок: «От ви, молоді, чому не українською молитеся, а російською, ви ж українці!». Не говорим ничего, безполезно. Навстречу муж и жена. Муж громко говорит: «Російською моляться, не наші». Быстро ушли. Но многие молятся и по-украински. Часто над колонной, особенно под вечер летит песня:

1) Ми йдемо ланами,
Ми йдемо лісами,
Матінка Небесна й
Янголи над нами
Господі, помилуй
Господі, помилуй
Господі, помилуй
2) Каємося щиро
Молимося миром
Господі, помилуй
Господі, помилуй
Господі, помилуй

3) Ми йдемо в Почаїв битими шляхами
Іов Преподобний й Амфілохій з нами
Каємось і плачем: Господі, помилуй
Господі, помилуй, Господі, помилуй

На одном из привалов заходит речь о том, как тяжело было вырваться в этот ход. Одна женщина говорит: «Искушения огромные. Рассказывали, что женщина ждала крестный ход в Довжке, а тут прибежали и сказали, что ее мать умерла. Она хотела бежать домой, а священник не пустил: «Ты уже ничем не поможешь, без тебя похоронят. А ты иди и молись». А в Почаеве снится ей мать и говорит: «Спасибо тебе, доченька, грех на мне был смертный. Без твоей молитвы – не спаслась бы!»
Рассказывали другой случай. Бабушка выходит в крестный ход, а тут бегут и говорят, что внучку ее не могут найти, думают, что в реке утонула. Та тоже собралась бежать, а священник снова не пустил: «Без тебя справятся, а ты молись». Возвращается бабушка с крестного хода, а ей внучка навстречу: «Бабушка, я в речке чуть не утонула, уже ко дну шла. И тут тетя, добрая такая, на руки меня взяла, вытолкнула из воды и велела тебе спасибо сказать, когда вернешься».
Что уж тут было за свои помидоры вспоминать, брошенные. Все помидоры мира не стоят того, что познает человек в крестном ходе. Да и не сгорели бы помидоры. Матушка Небесная дождем огород поливала. Неверы мы. Потому и мучаемся в суете – все сами да сами.
Последняя ночевка в Дзвинячем. Чудесное горское село. Маленькая церковь. Под горой приютился большой дом, двор. Там накрыты столы, для детей. Взрослые едят, где придется. Борщ, суп, каша, картошка, салат, компот, пирожки. Под деревом огромная куча яблок. Идем в ночь. Где-то звенят ручьи, сквозь деревья мелькают огни. С огромным трудом находим дом. В него, как в рукавичку набиваются богомольцы. Хозяйка, тетушка Анастасия, ложится на кожухе в углу. На ее кровати спит пятилетняя одесситка Марийка, идет по благословлению о. Ионы, идет не тужит, его молитвою хранимая. Мы спим под большой иконой Божией Матери Почаевской. Утром прикладываемся и проходим под ней
первыми. Благодарим за ночлег. А было нас 37, уходим.

День седьмой и последний, 25 августа.
Идти осталось мало. Доходим до Покаянной горы. Отсюда до Почаева – 12 км. По нашим меркам – мизер. Под горой – крест. На очень крутую гору ползут люди. Кто идет в рост, кто на коленях. О. Леонид не благословлял ползти на коленях: «Господу нужны не наши колени сбитые, а наши сердца покаянные». На спине вещмешок, на шее – сумка с провизией. Почти ползу. Слезы льются ручьем. На гору выбралась с огромным трудом. Там тоже крест. С горы еле видна колокольня Почаевской лавры. Идет дождь. Говорить не хочется. Спускаться еще тяжелее, чем подниматься. Внизу речушка. Все моют ноги, вода – ледяная. Надевают все чистое. Идем в гости к Матушке. «Белые ромашки» исчезли. Вместо них разлилось море платков всех цветов радуги. Выходим в последний переход. И тут нас ждут два искушения. Первое – именно в день прихода богомольцев, а об этом знает весь Почаев, дорогу недалеко от Лавры залили смолой. Весь ход буквально прилип к дороге. Жара неимоверная – смола растаяла. Кто-то невесело шутит: «вот чего мы достойны – смолы!» По-моему, щебень со смолой ход унес полностью. Сужу по своей обуви. Через полчаса убеждаюсь – так оно и есть.
Все, кто шел с иконами, шли в первом ряду. Но иконы несли многие в ходу. И вот теперь все решили войти в Почаев первыми. И началась толкотня. Одни возмущаются, что их толкают, другие лезут чуть не на голову. За этой возней не успела увидеть, как подошли к Лавре. И тут меня, как током бьет: «К Матушке Почаевской толкаешься!» Немедленно выбираюсь из толпы. Становится жгуче стыдно, досадно. Слезы пьются: как я могла! На скале покаянная ползла плакала, а сейчас бьюсь за первое место. Ужас! Последней войду. Тут меня находят наши. Все с испугом спрашивают, что случилось, а я реву – готова сама себя избить.
Тут все падают на колени. Ход встречает наместник Почаевской Лавры. Приветствует богомольцев. Колонна входит в Лавру, ее с двух сторон окропляют святой водой монахи. Зашли во врата Лаврские, снова упали на колени. От расстройства ничего не соображаю. Господь прислал в помощь р. Б. Валентину из Измаила. Она снимает мой вещмешок и ведет нас в квартиру к матушкам Нонне и Иоанне. У них уже есть постояльцы, но Валентина уступает нам комнату и мы, наконец, можем немного отдохнуть. Теперь главное – исповедь. На душе неимоверная тяжесть и щемящее чувство благодарности за милость Божью к нам, грешным. Чуть приходим в себя – и в Лавру. Я в Почаеве впервые: глаза раскрыты и сердце колотится от радости. Неужели я в Почаеве? И то, что очередь на исповедь неимоверная – не беда, и к иконе народу тьма – не беда. Беда – наша вера хладная. Чувствую, что от христианки у меня только платок на голове да длинная юбка. Хочется быть чище, добрее, лучше.
Относим иконы в Троицкий храм. Там они будут лежать перед алтарем до Успения Божией Матери. Великолепие храмов, всей горы Почаевской. Исповедаться в первый вечер не удалось. Ну, значит, на то Воля Божья. Прикладываемся к копии иконы Божьей Матери, возле нее прикреплены костыли, оставили исцелившиеся люди. А какие душевные костыли оставлю я?
Идем домой. Впервые спим за многие дни на постели. А ведь большинство наших сейчас спит на полу в храмах. И я им даже завидую.
Исповедаться, приложиться к Иконе Божией Матери Почаевской, к стопочке Матушки Небесной удалось только утром. Я раньше роптала на очереди в храмах. А теперь поняла – это для нашего же смирения.
Икона необычайно красива. Уходить не хочется, но за тобой масса людей, все в ней нуждаются. Утром причастились, приложились к мощам преп. Иова и Амфилохия Почаевских. В очереди к мощам подходит женщина и просит стоявшую передо мной женщину взять к мощам девочку. Та в страхе отказывается. Берем девочку к себе. Идет спокойно, только возле начинают корчиться руки. Так становится жаль ребенка, что беру ее покрученную руку, кладу на мощи Иова Почаевского – «Помоги, батюшка!» Девчушка тоже плачет: «Проси, - говорю ей, - проси, малышка. Они сильные». Девочка выходит раньше, я выхожу, как завороженная. Иду, словно никого нет.
Тут подбегает ко мне девчушка, шепчет хрипло: «Спасибо. Как вас зовут?» Отвечаю и спрашиваю: «А тебя как?» - Людмила, шепотом отвечает ребенок.
«Помолитесь и вы, кто имеет силы, за рабу Божию отроковицу Людмилу, чтобы Господь выпрямил ее изувеченные ручки».
В пещеру к Иову преподобному не идем, после причастия не благословляют.
Идем после трапезы, сытной и вкусной, на монашеское кладбище к батюшке Амфилохию. Народу там предостаточно, но все равно - очень спокойно. Кричит наша старая знакомая: Таня – певица. Так как она все время говорит: «Певица я!» Многие рассказывают о батюшке, о встречах с ним. Люди все старые. Говорят: «Це ще за Польщі було». Оттуда идем в Скит. День удивительный – тихий, погожий. В Скиту тихо, немноголюдно. В лавке заказываем службы. Они хоть и не на много, но дешевле, чем в Лавре. Да и надежды, что записки наши прочтут «с толком» почему-то больше. Вынесли плащаницу, прикладываемся чинно, спокойно. Потом мы узнали, что здесь можно остаться на ночь, помыться, поспать на постели, в чистоте.
Братия в Скиту немалая – 70 чел. Монахи и батюшки добрые, взгляд спокойный. Зашли в храм Серафима Саровского, приложились к иконе, сделанной на куске от камня, на котором молился преподобный. Приложение к кресту Иоанна Столпника, к мироточивой главе. Уходить не хотелось, но матушки приготовили нам ужин, ждали нас. У них беда – сгорел холодильник. Как и за что ремонтировать? Надежда только на Небесных Заступников. Матушки не ропщут, молятся.
Дни летели, как листья с осенних деревьев. Пора домой. До свидания, Почаев. Дай Бог, встретимся в следующем году. Горечь расставания с друзьями, с лаврой. И надежда на свидание.

День пятый, 23 августа.
Идем по горам лесами. Привал у очень живописной речки. Небо прямо лежит на холмах. Отдыхаем долго. Здесь нас пересчитывают. Сдаем по 1 грн. каждый на благодарственный молебен в Лавре. Если учесть, что многие сдают 1 грн. за 4-5 чл. семьи, то ясно, что количество неточное. Но официальная цифра – 2147 человек.
Еще два часа ходу по полям и лесам, и мы начинаем слышать дикие крики болящих. Староходцы знают: скоро будут кресты. И, действительно, вскоре на насыпи видим каменный крест. В 1624 г., читаем мы, он был поставлен на могиле погибших героев казаков. Девушки заранее сплели венки из живых цветов. Вскоре крест заваливается цветами. Какие же молитвенники лежат в этом кургане, если бес так боится этого креста. 5-6 взрослых мужчин полунесут одну болящую. Она буквально пашет землю ногами со страшным криком: «Не пойду! Креста боюсь!». Огромными усилиями их прикладывают к кресту, приходится пробиваться через толпу людей. Крест имеет огромную очищающую силу, к нему хотят приложиться многие, но первые 30-40 чел. обступили крест, стоят вокруг него на кургане, неистово поют: «Кресту твоему поклоняемся, Владыко!..». Так и хочется сказать: «Кто Кресту поклоняется, на костях предков, как язычник не стоит, и брата от святыни не отпихивает». Но это не мое дело, есть на то священник. Но о. Виктору не до этого. Снова мелькает то там, то здесь его епитрахиль, снова молитва, святая вода, крест, а иногда и копие. Скоро Почаев. Это чувствуется по тому, что число одержимых растет день ото дня.
Заходим в село Вербовец. Идем от дома к дому. За окнами горит свет, но на наш стук никто не отзывается. Молча бредем сонными улицами. Вдруг видим, как открывается дверь. Устремляемся туда. Людей – море. На сцене, в зрительном зале. Нам достается пол в фойе. Мы рады и этому. Снова одно одеяло под себя, второе сверху. Подходит дед Иоанн – послушник одного из Винницких монастырей: «Що, дівчата, ножки болять?»
- Болять, дідуню.
- І Слава Богу! Нехай краще тут трохи поболять, ніж Там, вічно! Покажіть ваше взуття?
- Ага, для парка культури та відпочинку згодиться. Нічого, вдруге будете розумнішими».
Мы прячем глаза. Полчаса назад я твердо знала, что больше такое выдержать не смогу. А дед сидит возле нас:
«Перший раз – всім важко, Матінка випробовує вас. Ви чули, що, хто приїздить до неї на автобусом, Вона зустрічає, як дорогих гостей, а хто приходить пішки – як рідних дітей! А ви знаєте, що треба щонайменше три рази пройти ходом, один хід не вважається».
- Как не считается, - подскакиваем мы на своих твердоватых постелях.
- А от так. Як тільки ви три ходи пройдете, то після смерті ваш Янгол-Хранитель буде мати, що говорити за вас на митарствах. Так що пам'ятайте це».
Дед Иоанн уходит, а на душе остается покой и непонятная радость. Бормоча Серафимово правило засыпаем под шорох ног.

День шестой, 25 августа
Очень тяжелый день. С нами идет тетя Света, даже вернее – баба Света. После инфаркта, диабетик, с распухшими венами на ногах, она еле передвигается. О. Виктор благословляет нам ей помочь. Разделяем ее поклажу, берем под руки, с привала уходим раньше всех! Радуюсь, окаянная, не тому что немощному помогаю, а что раньше других попаду в магазин в селе, хоть что-то можно будет купить. Уже два дня ничего не едим. Она бы ничего, но силы тают. Идем ровным полем. Кругом дикая трава, на Западе почти не засеяны поля. Откуда такой достаток?
Подходим к огромному кресту. На нем с прошлого года висят связанные полотенца, платочки, ленточки, вылинявшие, выцветшие, внизу новая лента – красивые головные платки, салфетки. Это непонятно, язычеством пахнет. А может, мы и не правы. Прикладываемся к кресту, отходим, в сторону. Подходит ход. Один паренек лезет на крест с ножом, разрезает прошлогодние дары, раздает людям. Мне почему-то не хочется смотреть, как он сидит на кресте и орудует ножом. Поднимаем тетю Свету и уходим. Позже рассказывали, что когда парень спрыгивал с креста, то упал на нож, сильно поранился. Похоже на правду.
На следующем привале девушки вытаскивают разноцветные ленты, украшают иконы, шьют цветы из ленточек. Иконы преображаются. Многие надевают на иконы платки, ленты.
Мы заходим в село, наконец, можно что-то купить. Покупаем хлеб, сок. «Больше ничего постного нет». Выходим на дорогу. Мимо нас несутся автобусы, машины. Многие смеются, некоторые крестятся, плачут. Бабульки подбегают, прикладываются к иконам. Один раз водитель на дутой иномарке, прокричал из окна на полном ходу: «Бараны! Жить нужно на этой земле!». Смотрим ему вслед с сожалением, живи, раб Божий, забывший, чей ты.
Сказывается усталость. Начинаешь чувствовать раздражение. Хочется ото всех уйти. Многие идут с книжками. Проносится мысль: «Не ход, а читальный зал». Тут же слышу рассказ одной паломницы. Она шла 50 дней крестным ходом из Курска в Дивеево. Владыка благословил во время хода петь только «Господи, помилуй!» Никаких акафистов, никакого другого песнопения. Крестный ход – ход покаянный. Я заметила, что под конец дня книжки складывались, акафисты затихали и над ковыляющей, хромающей, усталой лентой людей тихо неслось именно «Господи, помилуй!» Люди на обочине застывали, а я, не знаю, как остальные, начинала ощущать мощь хода. Даже бесы молчали. Снова ночевка на полу, легли, как были, есть не хотелось.

День четвертый – 22 августа.
Утром еле встаем. В комнате человек 16. Все достают плащи. «Может быть, стороной пройдет дождь?» - спрашиваем. «Нет, - дружно отвечают. Обычно в Зайчиках идет дождь». На улице пасмурно. Но еще рано. Идем к месту сбора. Несмотря на боль в ногах, смеемся. Картина необычная. Маса земно-сине, желтых одногорбых верблюдов. Заметила, что опытные люди имеют 2 плаща. Первый, с отрезанным капюшонам надевают как хирургический халат. Завязывают сзади, а потом, поверх него надевают дождевик, как положено. Рюкзак не дает запахнуть плащ спереди. Поэтому опытные закрыты и спереди, а мы – только сзади. Дождь пошел внезапно, все усиливаясь. Через минут 10 мы все промокли спереди. Закрыли только иконы. Гром неистовствует, молнии бьют прямо в дорогу. Дорога каменистая, вода течет бурными ручьями. Тапки мои моментально намокают, я понимаю, что скоро они разорвутся. Но на удивление, на душе не просто спокойно – радостно. Почти кричу: «Живый в помощи...» и «Да воскреснет Бог...». Никогда мы так неистово не молились, как в том дождь: 50, 26, 90–й псалмы и снова «Да воскреснет Бог». А дождь все сильнее, а молитва все горячее. Идем не просто быстро, а бегом. Взлетели на гору, дождь перестал. Смотрю на ноги. То, что у меня на ногах назвать обувью можно весьма относительно. О. Виктор останавливает запыхавшуюся колонну. Но все стоят. Мокро. Сесть нельзя. Оксана, при.тившая нас в Каменец-Подольском с сожалением смотрит на мои ноги: «Наталочко, як ти маєш йти?». Отвечаю что-то утешительное больше для себя, чем для нее. И тут подходит какая-то женщина, протягивает совершенно новые шлепанцы на толстой подошве. «Візьміть, купила своїй Оленці, а вони їй малі, ось узяла, аби кому оддати». С благодарностью примеряю обнову: они словно на меня куплены. Понимаю, что спасена. Спрашиваю, как зовут женщину: Галина. Дочь уже знаю. Молю Бога о своих спасительницах. Ногам тепло и мягко, боль понемногу стихает. Расстаюсь с Ольгой, она нашла своих. Она обнимает меня, целует и говорит: «Я тебя люблю. Скажи: «Прощаю и благословляю!». Я повторяю, она порывисто прижимает меня к груди: «Молись о рабе Божией Ольге и отроке Александре – сыне моем». Киваю в ответ. Говорить не могу – плачу. Слезы и на ее глазах. Оны быстро уходит со своим велосипедом. Я остаюсь со своими. Больше мы не виделись. Кто чувствует в себе силы, помолитесь о болящей р. Б. Ольге и отроке Александре. Поверьте, им очень нужна ваша молитва.
Впереди Волочинск – последний привал перед католической стороной. Вот тут мы и не вспомнили благословление владыки. А он нас предупреждал. Снова идем впереди. Нас встретили два священника в белоснежных ризах. Читают Евангелие. Хоругви изумительной красоты – все в вышивках, вышитые Спаситель и Матерь Божья. Вдруг видим, что священники о чем-то спорят, о. Виктор в растерянности. Колонна стоит почти час. По-моему, игумен начал молиться, но тут р. Б. Людмила взяла дело в свои руки и громко сказала: «Мы должны выбрать хлеб или веру». Все дружно кричат: «Веру!». «Тогда идите мимо накрытых столов и еду не берите!».
Идем улицами города. Священники с сожалением смотрят нам вслед. К игумену бросились заплаканные женщины. Одна стает на колени перед нами. Многие кричат: «Людоньки! Християне! Зупиніться, ми ж так вас чекали». На душе – хуже нет. Люди суют нам пирожки и хлеб. Голодные дети начинают есть. Матери вырывают еду. Мы ничего не понимаем, только твердим: «Простіть нас, люди добрі, простіть». Промаршировали через город. За городом привал. И тут подъезжают люди с машиной еды. Игумен устало машет рукой: «Ешьте!». Одни бросились к машинам, другие молча смотрят им в след. Сидим. У нас нет ничего. Одна вода. Спрашиваю р. Б. Людмилу, руководителя хода: «Нас что, раскольники встретили?» - «Нет, - отвечает, - это наши – московского патриархата. Так почему не накормили людей? – Потому что у них нет любви». Стою в недоумении. Ничего не понимаю. Два священника рассказывают суть: ежегодно одна состоятельная дама на помин одного из родственников кормит весь крестный ход (!).

Но она не нашла общий язык с одним из священников, сказала, что за свои деньги купит себе какого она сама хочет священника. И купила. Верующие раскололись на два лагеря. Один из них хотели освятить крест и открыть монастырь. Но сем не дали этого сделать. Ясно, что, кто платит, - тот и музыку заказывает. Вот вторые и ждали Крестный ход, чтобы освятить этот крест. И те, и другие приготовили обед. Игумен не знал, как поступить, но женщина в данном случае проявила твердость – ни к кому не идти.
Думаю, что если игумен помолился, то Господь подсказал бы ему мысль: «Если хотите накормить ход – помиритесь, отбросьте гордыню. Соберите обед в одно место». Дал бы им полчаса на размышление. А если бы они продолжали упорствовать – действительно, пройти мимо обоих столов. Но мы не использовали возможность примирения. Проявили непонятно что: то ли твердость веры, то ли глупость. Но акт нелюбви - это точно. Двое священников с семьями ушли от хода. Двое оставшихся сказали, что будут жаловаться владыке Феодору. А если учесть, что 24-го августа празднуется день прмч. Феодора и Василия Печерских, пр. Феодора – кн. Острожского, то владыка получит хороший «подарок». Мы к тому же два дня были на строжайшем посту – одна вода. А вступали в католическую сторону.
Расстроенные, голодные, под проливным дождём зашли в село Медин. На ночь никто не берет. В домах погашен свет, спущены собаки. Идем куда-то вверх по пустой гористой улице. Видим свет в одном доме. Заходим на подворье. Хозяйка с порога кричит: «Немає місця. Вже повно». В отчаянии стоим, идти нет сил, и куда идти?
Выходит хозяин. Машет рукой, идите в дом. Хозяйка что-то пытается сказать. Он ей отвечает: «То що їм на вулиці спати? На дорозі?». Мы согласны даже в хлеву. Но он ведет нас в дом. Там уже человек 30. Моют ноги, чай пьют. Места нет, только у порога на цементном полу. Но мы рады и этому. Одно одеяло на себя, второе – под себя, и спать. Утром перебинтовываем ноги, благодарим за ночлег. В 5 утра собираемся у креста. Крестов там масса – в начале села, в середине на перекрестках, в конце. Кстати, я обратила внимание, что на протяжении всей дороги нам не встретился ни один крест на месте автокатастроф. Их там просто нет. Еще что я заметила, что села очень богаты.
Очень красивые дома. Такие сараи, каких и домов у нас не сыщешь, везде чувствуется достаток. Красота вокруг неописуемая. Утро очень холодное. Проходим, как обычно, под иконами, держим свои, чтобы люди могли приложиться, руки закоченели. Люди в куртках. Слава Богу, что Он надоумил нас купить в Хмельницком носки и колготы потеплее, накидываем одеяла, на них – рюкзаки. «Староходцы» почти все с легкими термоковриками. На любой земле их постели, они не отдают тепла тела и не пропускают холод от земли, легкие, удобные их легко раскрыть на привале и лечь, что очень важно, т. к. когда сидишь – ноги не отдыхают. Но мозоли уже или сами лопнули, или мы их прокололи. Но пластыря уже нет. Еще одна ошибка. Пластырь нужно брать в ленте, крепкий, рублевый пластырь тут же сползает. Появилась еще одна беда – болят суставы. Дают знать старые травмы – разрыв связок, ушибы. Но никто не жалуется. На вопрос, как дела отвечают: «Слава Богу!». Жаловаться – терять благодать. Да и что спрашивать у хворого здоровья? По ковыляющей походке все ясно.

День второй – 20 августа.
Напуганные криками бесноватых, мы на второй день ушли вглубь колонны, а она растянулась на сотни метров. Утром, когда колонна после утренних молитв и «Отче наш» двинулась вперед, мне удалось ее сфотографировать. Протодиакон Леонид из церкви Георгия Победоносца сказал: «Вот и расцвели почаевские ромашки». Дело в том, что почти все: мужчины, женщины, дети, - шли в белых платках. Было очень жарко. О. Леонид на привязанной к шее дощечке на резинке держал Псалтырь. Мы немного отстали, чтобы не мешать молдаванам, которые читали на молдаванском языке какой-то акафист. Идем очень быстро. Середина колонны и ее конец движется быстро, им все время приходится «нагонять голову», т. к. там идет, в основном, молодежь. Возле каждого кладбища о. Леонид возглашал: «Во блаженном успении...». Шла маленькая лития. Проходим одно из кладбищ, идем быстро. На кладбище кого-то хоронят. Матушка Раиса громко кричит: «Как зовут усопшего?» - «Лидия», - доносится вслед. Тут же вся команда просит Господа простить рабе Лидии все прегрешения вольные и невольные.
Второй день - самый трудный. Против 25 км первого дня нужно пройти 56 км. Идем с 5-ти утра. Всего один привал в селе с ужасным названием «Сатанів». Рядом на указателе надпись: «Чортків – 1 км». Бедные люди! Как же их называют?
Обед снова пришелся в основном передовом отряду, но и нам, грешным кое-что перепало. Здесь понятия не имеют о бесноватых и проблемах с ними. Просто подхватывали «Яко с нами Бог...», думая, что кому-то просто плохо и нужна подмога всего хода. Признаюсь, грешная, я хотела сфотографировать эту картину: Наталия с наручниками на руках, заложенных за спину, ноги, спутанные так, чтобы можно было сделать шаг и два дюжих парня, буквально несущих ее на себе. И дикий крик. Но меня остановили: «Кто хочет – поверит, а кто не хочет – ничему не поверит». Бесноватых уже знают. Они ходят из года в год. Раз от раза им становится легче. Многие уже идут без наручников. Я было подумала: «Зачем их мучить?». Но дело в том, что они сами очень хотят излечится, за что проклятый так их бьет. Поверьте, это страшная картина. История бесноватых известна. В основном – расчет за страшные грехи предков. Смотреть без слез на эти муки было невозможно. Поэтому мы и смалодушествовали, ушли. Но идти впереди мы бы не смогли: очень натерли ноги. Подошвы – сплошные кровавые волдыри. Шли на одной молитве.
. В полной темени зашли в село. Куда не ткнемся - везде полно наших. Почти на конце села большой дом. Пожилой хозяин, увидев наши измученные лица, махнул рукой: «Идите, что–нибудь придумаем!». В доме уже 15 взрослых и семеро детей. Во дворе 4 коляски накрытые предусмотрительно клеенками. Дети носятся, словно и не шли весь день. С наслаждением поливаем ноги холодной водой. Хозяин, увидев наши ноги, ушел в огород, вернулся минут через 15 с пучком крапивы: «Прикладить на ніч, буде легше».Недоверчиво следуем совету. Ждем ожогов, но мертвые ноги не дают никакой реакции. Смазываем их святым маслом, перевязываем. Помогает. С ужасом думаю: « Неужели завтра я смогу идти такими ногами?». Такая мысль возникает каждый вечер. А утром, в 4.30 на выходе из села у крестов. Снова утренние молитвы «Отче наш» - и пошли.
День третий – 21 августа
Каждый шаг – страшная боль. Нашла палку, так легче. Чувствую, что меня все начинает раздражать: все мешают молиться, тот читает акафист Николаю Угоднику, тот – Николаю – царю мученику, те поют, как на концерте церковной музыки, боясь отстать, почти не расслабляясь на привалах: поменяла повязки с подорожником, слегка перекусила – и в дорогу. Обгоняю группу с невеселыми думами: «Зачем я здесь? К чему эти муки? Захотелось похвастаться, что шла пеши в Почаев – терпи теперь!». Смотрю по сторонам. Пейзажи необыкновенной красоты, но сил нет ими любоваться. Потихоньку вырываюсь вперед. Думаю: «Пройду до Зайчиков, а там подожду хоругви, раньше икон заходить в село грех». За хоругвами несут большую икону Почаевской Матери, Иверскую Икону, «Призри на смирение». Сижу на придорожном камне села Вівся. Слышу как муж спрашивает жену: «Що робитимемо – закриваймо сіно, чи так буде. По радіо доща не передавали?». Жена сердито отвечает: «Знайшов що слухати – радіо. Оно прочани в Почаїв йдуть, значить буде дощ. Діставай з гаража пльонку». Через полчаса огромный стог сена был укрыт. Смотрю на небо – никакого признака дождя. Колонки все нет, а откуда-то сверху идет молодая женщина с велосипедом, странно как-то идет, подошла ближе, я поняла – остаточный паралич ступней. Спрашиваю: «Вы не подскажите, как пройти в Зайчики?». Она невесело улыбается: «А я у вас хотела спросить, я тоже из Крестного хода». Идем вместе. Разговорились. Мою собеседницу зовут Ольга с Николаева, она несколько лет назад попала в автокатастрофу, получила перелом позвоночника, а потом грыжу 9-го позвонка, стала поправляться. Узнала о крестном ходе в Почаев, но родные подняли такой крик, что мысль о ходе отбросила и пошла к массажистке с иконами да свечами. После первого массажа – почти полная неподвижность. И тут она поняла, что пойдет в Почаев, поползет, но пойдет. Стала тренироваться, молиться. Ходила на костылях. Но костыли родители не дали, а дали велосипед. Идти все равно очень трудно: пальцы ног скрючиваются, их сводит судорога. Подходим к горе, где дорога перерыта копытами коров и гусеницами тракторов, понимаем, что подняться по такой дороге двум калекам с велосипедом – невозможно. Стоим, молимся. И вдруг, откуда ни возьмись парень. Помогает нам взобраться на гору и показывает дорогу на Зайчики. Идти нужно через лес, где крапива в рост человека, буйная поросль трав. Понимаем, что идти – не реально, но что делать? Идем. С Богородицей, с «Отче наш», с «Господи помилуй» пробираемся лесом с ужасом думая о том, что через час в лесу будет темно, а за нами люди с детскими колясками. Словно вразумление – нельзя мучить детей. Они ведь не понимают, куда их ведут. Приходим в Зайчики. Село католическое. О кормежке не может быть и речи, хоть бы на ночлег пустили. Но на ночлег никто не берет. Ничего не объясняет, угрюмо верзят: «Йдіть далі». А идти нету сил. Со слезами просили Матушку Почаевскую помочь. И тут к нам подходит девочка: «Йдіть за мною». Приводит нас в какой-то заброшенный дом. Света нет, но есть крыша и пол. Падаем на разостланное одеяло. Сил нет даже помыть ноги, т. к. нужно где-то искать колодец, чтобы достать воды. За окном – страшные раскаты грома, молния, шум дождя. Рядом плачет Ольга: «Знаешь, я так хочу выздороветь. Я хочу быть, как все. Понимаешь, я уже на пределе. Я никому не нужна, все меня оставили!».
Обнимаю ее, плачем вместе. Вместе читаем Серафимово правило, провалиемся в небытие.

Кому интересно-о Почаевском Крестном Ходе.Раба Божия написала.
Белые ромашки Почаева
В жизни у каждого человека бывают такие дни, в которые он проживает большее, чем в предыдущие годы.
Откуда и как узнали мы о пешем крестном ходе из Каменец-Подольского в Почаев неважно, но два года несколько измаильчан просили Божью Матерь Почаевскую помощи участвовать в этом неординарном событии. Хотелось не просто подъехать в автобусе к Почаеву, а именно придти к Матушке Небесной, преподобным Иову и Амфилохию ногами, потрудившись и помолившись.
Препятствий было множество, но, видно, была на то Божья воля и каждый из нас своим путем добрался до Каменец-Подольского. Мы были пленены его красотой, добротой жителей-прихожан храмов города, у которых мы провели 2 дня и 2 ночи до хода. Невозможно хоть несколько слов не сказать об этом чудесном городе, а фотографии подтвердят слова. Город-крепость в недалеком прошлом был столицей Подолья, в 1362 – 1395 – княжества, с 30-х годов XV ст. – воеводство в составе Польского королевства, в 1672 – 1699 гг. турецкого пашалика–еялета, с конца XVIII ст. – Подольской губернии, ныне – районный центр Хмельницкой области.
История у него давняя и славная. Расположен город уникальным образом: в глубоком каньоне протекает река Смотрич (левый приток Днестра). Она кольцом окружает скалистый полуостров, на котором и расположен Старый город. Археологи считают, что Каменец возник в XII ст. Летопись считает строителем крепости литовского князя Кориатовича
Старый город производит неизгладимое впечатление, поэтому неудивительно, что туризм – одно из направлений развития города. Традиционно здесь проводятся рыцарские турниры, чемпионаты Украины по воздухоплаванию и авторалли, прочие зрелищные мероприятия. Но мало кто, даже в самом городе, знает, что отсюда, из крепости казаки, ежегодно в Почаев на праздник Успения Божией Матери, которую очень почитали. Конкретной истории крестного хода ни от кого добиться так и не удалось. Исторически зафиксированы последние 172 года. Расстояние, которое проходят паломники тоже называлось разным: от 320 до 370 км.
Ход идет по старой казацкой дороге, отмеченной могилами погибших в этом далеко не безопасном путешествии казаков.
Приехали мы за два дня до выхода, т.к. дороги еще не знали и боялись опоздать. Приняли нас, как дорогих гостей. Мы познакомились с чудесными людьми, ставшими нам дорогими и близкими во время этого нелегкого испытания. Мы отдохнули, отмылись с дороги, отоспались.
18 августа во всех церквях началось обычное праздничное богослужение. Утром 19 августа в праздник Преображения Господня все участники хода причастились и стали собираться в церкви с. Довжок.
Небольшая церковь и ее подворье заполнялось людьми. Сотни 2 - 3 были уже в самом Довжке, пришли прихожане из церквей Александра Невского, Георгия Победоносца, церкви Воздвижения Креста Господня и др. Очень много людей было из Молдовы, из Черновиц (6 семей с 7-ю детьми, 3-мя колясками). А народ прибывал и прибывал. Расположились кто – где. Хозяева готовили столы с угощениями, на которых чего только не было. Готовили людям снедь в дорогу. Ждали приезда владыки Феодора. Кто читал, кто молился, опытные «ходаки», а есть такие, что уже 10-15 лет ходят в Почаев, делились опытом, рассказывали, что 2 дня нас будут кормить, а когда зайдем на «польскую сторону», то есть в Тернопольскую область, то 2 дня будем идти по католическим селам, где кормить не будут это точно, дай Бог, чтобы на ночлег пустили.
На все эти опасения о том, чтобы запастись харчами на 2-3 дня священник Захарий из
Молдавии рассказал притчу об Онуфрии Великом, ушедшем в пустыню с несколькими сухарями и небольшой баклажкой воды. Мы устыдились. Неужели матушка Почаевская не позаботится о своих детях.

Но вот приехал владыка Феодор, начался молебен, затем владыка сказал слова напутствия богомольцам. Он говорил о том, что это не увеселительная прогулка, а тяжкий физический и духовный труд. Он говорил о том, чтобы мы были бдительны и любили друг друга, помогали друг другу. Для меня тогда это были слова, о том, что предвидел владыка, я даже не догадывалась. Всё пришло с опытом. Владыка провел всех далеко за город. Было неимоверно жарко, и святая вода, которую поливал уходящих владыка была очень желанной. Так начался День Первый, 19 августа.
О. Виктор, игумен одного Житомирского монастыря строил колонну. Первую часть фразы: «Впереди идут иконы», - я услышала и побежала вперед, а вторую- ... и бесноватые», - я не слышала и потому была удивлена, когда о. Виктор отошёл от нас на шагов 50, потом ещё через столько протянул веревку, за которую зашли остальные, немного подождал, перекрестился запел «Отче наш», и колонна пошла.
Я шла в паре с высоким мужчиной, он нёс большую икону Николая Угодника, сказал, что он сам Николай, а этой иконой благословил его духовник за помощь в восстановлении церкви. Идти было легко, на душе было радостно. Николай начал читать «Богородицу...». Прошли мы в безмятежном состоянии метров 500, и тут раздался страшный крик. Молодая девушка, Наталья, как узнала я позже, усевшись на раскаленный асфальт кричала: «В Почаев идти? Я что дурак! Не пойду я в Почаев. Уберите этого Виктора, он меня задушит!». Тело девушки билось об асфальт, ей связали канатом руки, т. к. она никого не подпускала, но она порвала его, как шибку, и тогда ребята из охраны надели на нее наручники. О. Виктор накрыл ее эпитрахилью, начал молиться. Колонна стояла, мы тоже. После молитв, обливания святой водой, подталкиваемая осиновым крестом, почти вися на руках двух дюжих молодцов, Наталья пошла. Колонна двинулась. Солнце жгло немилосердно, в душе нарастала тревога. Метров через 300 – 400 закричала другая бесноватая – Таня, потом монашка Татьяна, снова эпитрахиль, снова ладан в рот, снова молитва священника, святая вода, крест, молитва всех: «Яко с нами Бог...». Колонна снова двинулась в путь.
Шли относительно спокойно и без остановок. Прошли через с. Кормильче, Заричанка. Шли быстро – солдатским шагом – раз и – два шага в секунду. Жители сёл вынесли воду, яблоки, груши, сливы, пирожки. Народ сметал всё быстренько, но так как мы шли с иконами, то не успевали выходить из строя, да и о. Виктор не благословил пить много воды, чтобы не было лишних проблем. В первый день прошли мало: много отдыхали. Ночевали мы в селе Закупна. Это была первая, и как оказалось позже – самая «комфортабельная» ночь, хоть и на полу, но на нескольких одеялах, удалось нам и ноги сполоснуть. Состояние ног было относительным, только в пару местах приклеился пластырь.

А мне самым трудным показался третий день,шла через силу,и приставала к идущим рядом-скоро ли привал,не помнит ли кто?  :)А еще очень тяжело было по Кирову идти в последний день,особеннов районе Филейки,до привала ,и после -часть.Наверное-от жары в городе,духоты,асфальта,а мы уже привыкли-к обилию чистейшего воздуха...Медян тоже ужасно боялись все,а их бегом пробежали,в шоке слегка были  :) Поклон-добровольным помощникам!

Ну,и- как себя трекинговые носки показали?У меня были из пушистой ангоры носки,такие джемперы раньше модными были-очень понравились,они мягкие засчет пушистости,быстро сохнут,нога всегда сухая практически.